Лелу. Это как бэ ни к чему не относится, но паренек почему-то немного напоминает Каина. А вообще, просто захотелось, чтобы его Танец тебе был адресован.
Уточнение - мальчик - вампир. Автор - тень, но материальная, да.
Знаешь, я понимаю Бьянко. Вот сейчас, когда вижу тебя. Я понимаю, почему он - Божество почти, был к тебе так неравнодушен. Почему к твоим ногам приносил цветы и укрывал от дождя тебя. От серого скучного дождя, укрывал твои белые волосы, глаза - светло-зеленый и странно-желтый. Тусклые глаза.
Твою улыбку. Когда проводишь по губам, улыбка расцветает еще больше, все же оставаясь бутоном.
Я почти не ревную. Я почти не ревную.
Я почти...
Черт.
Ты сказал мне, что станцуешь, как танцевал Ему. Ты взял его имя. Забыв свое. Шион Бьянко. Тебя, кажется, звали на французкий манер раньше, до встречи с ним.
Ты поднимаешься с колен моих, ты берешь в руки веер, и два бубенца на алой ленте ударяются друг о друга. Эта лента то связывает твои руки, то красной змейкой живет на твоей шее. И только золотые бубенцы...
Динь. Динь.
Ты распускаешь волосы. Белые волосы ниже плеч. Они рассыпаются по алому кимоно. По алому с желтоватой подкладкой. На кимоно цветы - цветы с золотым шитьем.
А я знаю, я знаю, ты был в таком же при Нем...
Я увидел тебя, когда еще Бьянко был жив. Они укрывал тебя рукой своей, словно преграждая путь дальше. Он оберегал тебя, а ты доверчиво клонился к нему. Странный, ты... Кто ты?.. Где ты родился, где жил, когда впервые попробывал крови? Не с его ли рук?.. Нет, нет, нет... Скажи мне, успокой меня, пожалуйста...
Первый звук - странной мелодичной музыки из магнитофона. Диск без подписи, без названия. Мне почему-то кажется, что твои веера рассыпают сияющую пыльцу вокруг. Что они дарят мне беспокойство, желание... Первый взмах - и дальше плавно и неспешно, покачиваясь, ты ведешь себя сам в этом старинном танце.
Поворот, и голова смотрит в сторону окна, а лицо соредоточенно. Глаза закрыты, бубенцы снова ударились друг о друга.
Динь.
Иногда, когда ты хочешь побыть один среди всех, ты отсаживаешься от меня в кафе, обычно к окну с цветами и долго смотришь на чашку кофе и пирожное. Ты не ешь и не пьешь это, но иногда пытаешься откусить, узнать, что это, к чему это. И я смотрю, словно издалека, как будто бы ты - непонятная мне зверюшка, с тарелкой заморских сладостей.
Сладко ли тебе? Сладко?.. Он ведь не отпускал тебя к окну, верно?..
Маленькие шажки. Очень маленькие, белыми носочками по полу. В сторону, в сторону, боком с веерами - небольшими, с журавликами на ткани. Потом - снова поворот, руки вверх, в стороны... Нельзя написать то, что видишь... Что чувствуешь. И все кажется, что ты упадешь, разобьешься, как фарфор, и я подаюсь вперед, следя за каждым твоим движением жадно.
Словно зовешь к себе, призываешь под знамена алого кимоно, заставляешь обнять, желать...
Это. Невыносимо...
Потом я увидел тебя уже на Его похоронах. Бледного, словно потухшего. Заплаканные глаза, плотно сжатые губы. Твои руки были связаны алой лентой с бубенцами. Я знаю, знаю... Я все знаю о них. Его подарок. Ты смотрел за тем, как на крышку гроба падают комья земли. Потом упал на колени и сидел, пока возле могилы не остались только самые преданные друзья Бьянко. Ты - растрепанный, судорожно вдыхающий и выдыхающий воздух, так и не снял ленты, скрепляющие тебя с Ним...
Ты улыбаешься. Лукаво улыбаешься, потому что знаешь, что добился своего. Я не могу отвести взгляда от тебя. Твои танцы до этого - были все не то. Ты не так перешагивал, не так двигался, не так изгибался... И ты улыбаешься.
Знаешь, мне кажется, Он сидел в кресле точно так же... Он точно так же зачарованно наблюдал. Потом протянул руки, когда ты грациозно шел навстречу и обнял. А я... Я хочу хоть чем-то от Него отличаться! Я, улыбаясь, прикажу рукам не шевелиться. И ты сядешь на колени, и я развяжу алые ленты на шее, сожму в ладони их.
Тебе нужна защита.
Аккуратные пальцы. Улыбка. Чертята в глазах. Я наклонил голову, чтобы тебе было удобнее.
У тебя алые ленты сковывают желание. Той жажды, когда по утрам хочется кофе.
И по шее потечет тонкая змейка крови, я подумаю, что ты очень теплый и обниму тебя. Буду смотреть, как дурак, в белый потолок сквозь тонкие прямоугольные очки в черной оправе, чувствовать в каштановых волосах твои пальцы, буду улыбаться, улыбаться...
Ты ведь танцевал для Меня. Мне, черт возьми! Не Ему!..
Я буду убеждать себя, что ты не пил его кровь в такой же момент. Что я - особенный. А не просто жертва. Я ведь никогда не говорю тебе ничего.
Пей, пей, мой...
Мой дорогой.
Я ведь знаю, знал, ты так его любишь...
Когда ты получил письмо от него, волшебное письмо от мертвого, ты заперся в комнате, и это было после вот этого вечера. После танца... Знаешь... Так больно было, когда ты танцевал. Еще больнее - когда ты плакал от Его письма после того, как танцевал для Меня...
Он мертв, Ши... А я - всего лишь тень. Твоя верная и преданная тень, согревающая тебя, почти поверившая в то, что ты меня любишь.
Знаешь, я понимаю Бьянко.
Я почти не ревную. Я почти не ревную.
Я почти...
Черт.
Ты сказал мне, что станцуешь, как танцевал Ему.
Ты взял его имя. Его статус почти. Ты - воплощение его. Его памяти. А я...
Бубенцы звякнули.
Динь. Динь. Динь.
"Джульетте, я знаю, ты не ждал этого письма. Но я ведь знаю и вижу все, что с тобой происходит. Вот сейчас ты плачешь. Бумага уже в мокрых пятнах. Не стоит. Пожалуйста, прекрати.
Он хороший. Он для тебя. Правда, Джул, я хочу, чтобы все было в порядке.
Поэтому. Станцуй для него. Как для меня.
Я все еще тебя люблю. Ну а ты, я знаю, его уже любишь больше.
Это меня радует. Правда, ты ведь знаешь. Хватит, Джул. Пей Его кровь, не живи памятью Моей".
В своей комнате, возле кровати на полу, плакал почти еще мальчишка. Бубенцы не звезнели, тихо покоясь на шее. Бубнцы... Красное кимоно на полу - растерзанное, разорванное.
Сломанные веера.
Как сказать мертвому, что без его разрешения?.. Всего лишь успев от письма на пару часов?.. Как сказать...
Что уже знал без письма. И как произнести, что делал все не по памяти?.. Делал ради кого-то.
Нового в сердце.
Рассвет.
Дождь.
Сквозь тучи - солнце.
Высохшие дорожки слез. Руки на подоконнике.
Осторожно приоткрытая дверь.
Скрип.
Человек в очках у двери.
Улыбка. Слабая, погасшая тут же.
Судорожный вдох.
Выдох.
На колени. Касаясь штор, хватаясь за них - на колени у подоконника.
Не плакать, плотно сжав губы.
Он подойдет, наверное.
Да. Коснутся плеч руки.
На губах уже высохла кровь.
Чтобы было тепло...
Тепло.
Уже тепло.
Делал ли Он так же?..Гомене. О__________о. Тут очень много...
-
-
17.05.2009 в 19:41это знаешь.. наверное самое образное, что я у тебя читал. нет, глупости. Каждое то произведение воплощение чего-то.. большего.
В это я сейчас влюблен. Безгранично.
И твои произведения всегда толкают меня написать что-то в ответ. Но почему то кажется, что я не смогу так же.
Спасибо.)
Сердце готово вырваться наружу..
-
-
17.05.2009 в 19:42Понял ты, да...