Эм и Эш.
А раньше за меня писала сказки мама...
***
Я смотрю в зеркало,
В побитое, в трещинках.
Смотрю, и не нахожу в нем себя.
Как будто черный человек, как у Есенина.
День и ночь преследует меня.
Как будто мне нсится, что я уж стара,
Вся в морщинках, седой,
И разбитая, правая рука,
Никогда, никогда не напишет поэму.
Я не вижу себя, отойди, отойди,
Там у церквушки, бездомной, безликой, как я,
Сиротливо качается плакучая ива,
Наверное, я предала сама здесь себя.
Жизнь прожита, труды напрасных слов -
Не лезь за ним в карман,
И не тряси перед носами ими.
Наверно, как, когда-нибудь и сколько,
А сколько стоит жизнь в раю?
А может, мне, наверное, сделать скидку,
Да бросить все, и в омут с головой?
Тот выбор бесконечный, он евдь личный,
Никто не спросит - почему?
А разрываться, - может, и без смысла,
И не стараться, не переживать,
А может, бросить попросить прощения,
У Высшего азбитых Алтарей,
Ведь неизвестно, вдруг сработает отменно,
И рай мне обеспечен, как святым?..
***
Ты кисть берешь,
И холс готовишь,
перед тобою я в слезах,
тебе так надо, ты - так хочешь -
А я, а я твоя раба.
Раба твоей мечты пустой,
Ведь ты дитя, а я - отрада.
Отрада жизни бедовой.
Отрада ночи и утра,
А двруг меня не станет завтра.
Что делать будешь ты тогда?
Ты погорюешь?
Нет, не надо,
ты лучше просто нарисуй,
Меня в слезах, мення - с собой.
***
Окна домов, сотнями глаз.
Изучают нашу картину,
Свято хранить, никому не открыть,
Тайну - неисполнимо.
Кубок наполню, чашу закрою.
От проклятий Старого света.
Фары машин, касты святынь,
Изучаются нами с рожденья.
Любоваться закатом, рождаться с рассветом,
Эт ои етсь наши чары, секреты.
Огонь разведен, водою святою,
Загашен до скончания века.
Чувства убиты, смыслы забыты.
Между слов нет ни пробела.
Скобки закрыты, ключи от правда в преисподней зарыты,
У могилв святого поэта.
Он будет клятву хранить. Никому не открыть.
Тайну исповеди века.
***
Я смотрю в зеркало,
В побитое, в трещинках.
Смотрю, и не нахожу в нем себя.
Как будто черный человек, как у Есенина.
День и ночь преследует меня.
Как будто мне нсится, что я уж стара,
Вся в морщинках, седой,
И разбитая, правая рука,
Никогда, никогда не напишет поэму.
Я не вижу себя, отойди, отойди,
Там у церквушки, бездомной, безликой, как я,
Сиротливо качается плакучая ива,
Наверное, я предала сама здесь себя.
Жизнь прожита, труды напрасных слов -
Не лезь за ним в карман,
И не тряси перед носами ими.
Наверно, как, когда-нибудь и сколько,
А сколько стоит жизнь в раю?
А может, мне, наверное, сделать скидку,
Да бросить все, и в омут с головой?
Тот выбор бесконечный, он евдь личный,
Никто не спросит - почему?
А разрываться, - может, и без смысла,
И не стараться, не переживать,
А может, бросить попросить прощения,
У Высшего азбитых Алтарей,
Ведь неизвестно, вдруг сработает отменно,
И рай мне обеспечен, как святым?..
***
Ты кисть берешь,
И холс готовишь,
перед тобою я в слезах,
тебе так надо, ты - так хочешь -
А я, а я твоя раба.
Раба твоей мечты пустой,
Ведь ты дитя, а я - отрада.
Отрада жизни бедовой.
Отрада ночи и утра,
А двруг меня не станет завтра.
Что делать будешь ты тогда?
Ты погорюешь?
Нет, не надо,
ты лучше просто нарисуй,
Меня в слезах, мення - с собой.
***
Окна домов, сотнями глаз.
Изучают нашу картину,
Свято хранить, никому не открыть,
Тайну - неисполнимо.
Кубок наполню, чашу закрою.
От проклятий Старого света.
Фары машин, касты святынь,
Изучаются нами с рожденья.
Любоваться закатом, рождаться с рассветом,
Эт ои етсь наши чары, секреты.
Огонь разведен, водою святою,
Загашен до скончания века.
Чувства убиты, смыслы забыты.
Между слов нет ни пробела.
Скобки закрыты, ключи от правда в преисподней зарыты,
У могилв святого поэта.
Он будет клятву хранить. Никому не открыть.
Тайну исповеди века.